Читаем без скачивания Литература. 11 класс. Часть 1 - Коллектив авторов

В позднем творчестве Ахматовой одним из определяющих является мотив памяти и образ времени. Память становится нравственной категорией в ее поэзии. Лирика этого периода тяготеет к элегическому размышлению, классической строгости и простоте.

Самым значительным произведением последнего периода творчества стала «Поэма без героя» (1940–1965) – одно из самых загадочных произведений XX века, поражающее философско-эстетической глубиной. Ахматова работала над этой поэмой многие годы, дополняя, редактируя, переписывая, перемещая отдельные строки, строфы и главки. «Поэма без героя» – суд совести и суд памяти. Именно в «Поэме без героя» три сквозные темы ахматовского творчества – время, смерть, покаяние – переплетены друг с другом. Причем это сплетение происходит на трех временных уровнях, или в трех потоках, – в рассказе о 1913 годе, в возврате этой темы четверть века спустя и в том времени, в котором пишется поэма. «У шкатулки тройное дно», – говорила сама Ахматова. Поэму можно воспринимать как исповедь. Но «Поэма без героя» гораздо шире, чем исповедь: это одновременно и величественный эпос. Две части этого эпоса образуют старый мир накануне своей гибели и новый мир накануне и во время войны. Но есть в «Поэме без героя» и третья тема, которая запрятана, замаскирована, – это тема «великой молчальницы-эпохи», сталинского безвременья. Ахматова не только оплакала эти черные дни, но и взяла над ними верх.

Но сознаюсь, что применила   Симпатические чернила,   Что зеркальным письмом пишу,И другой мне дороги нету…

Ахматова, родившись на острие XX века, соединила лирической нитью классическую литературу XIX века и поэзию нового времени. Отмечая эмоциональную и духовную преемственность поэзии Ахматовой, важно вспомнить ее строки:

Одни глядятся в ласковые взоры,Другие пьют до солнечных лучей,А я всю ночь веду переговорыС неукротимой совестью своей…

Реквием

Трагическая поэма «Реквием» была создана в 30-е годы (1935–1940), а полностью опубликована в 1987 году. В основу поэмы положены факты биографии Ахматовой: многократные аресты и ссылка сына, студента университета Л. Н. Гумилева, а затем и мужа – H. Н. Пунина. Чудовищные репрессии 30-х годов обрушивались на ее друзей, сама Ахматова жила в постоянном ожидании ареста. В глазах властей она была человеком крайне неблагонадежным: ее первый муж, Н. С. Гумилев, был расстрелян в 1921 году за контрреволюционную деятельность.

«Реквием» стал мемориалом всем жертвам сталинской тирании, отразил и выразил великую народную трагедию. Этот документ эпохи, основанный на фактах биографии поэта, свидетельствует, через какие испытания прошли наши соотечественники.

Опять поминальный приблизился час.Я вижу, я слышу, я чувствую вас.…………………………………….Хотелось бы всех поименно назвать,Да отняли список, и негде узнать.…………………………………….О них вспоминаю всегда и везде,О них не забуду и в новой беде…

Строки такого трагедийного накала, разоблачающие и обличающие деспотизм власти, в ту пору, когда они создавались, записывать было очень опасно. Поэтому сам автор и несколько близких друзей заучивали текст наизусть. Таким образом стихи были сохранены в памяти одиннадцати человек, чьи имена Ахматова не разглашала.

О замысле «Реквиема» рассказывала сама Ахматова:

«В страшные годы ежовщины я провела семнадцать месяцев в тюремных очередях в Ленинграде. Как-то раз кто-то «опознал» меня. Тогда стоящая за мной женщина с голубыми губами, которая, конечно, никогда в жизни не слыхала моего имени, очнулась от свойственного нам всем оцепенения и спросила меня на ухо (там все говорили шепотом):

– А это вы можете описать? И я сказала:

– Могу.

Тогда что-то вроде улыбки скользнуло по тому, что некогда было ее лицом».

В этом маленьком отрывке зримо вырисовывается эпоха страшная, безысходная.

Идее произведения соответствует лексика: Ахматову не узнали, а как тогда чаще говорили – опознали, губы у женщины голубые от голода и нервного истощения; все говорят только шепотом и только на ухо.

«Реквием» состоит из десяти стихотворений, прозаического предисловия, названного Ахматовой «Вместо предисловия», «Посвящения», «Вступления» и двухчастного «Эпилога». Включенное в «Реквием» «Распятие» также состоит из двух частей. В «Реквиеме» особенно ощутим лаконизм повествования. Если не считать прозаического «Вместо предисловия», здесь всего только около двухсот строк, а звучит «Реквием» как эпопея.

Эпиграф к поэме взят, как часто бывало у Ахматовой, из ее же стихотворения «Так не зря мы вместе бедовали…». Строки «Я была тогда с моим народом, / Там, где мой народ, к несчастью, был» подчеркивают, что поэма касается не только личного несчастья автора, а в ней отражено общенародное горе.

«Вместо предисловия» написано прозой. Рассказ о семнадцати месяцах, проведенных в тюремных очередях, конкретизирует эпиграф. Поэт клянется, что сможет рассказать о пережитом.

В «Посвящении» нарисованы картины народного несчастья страшных лет. Масштабы трагедии заданы уже первыми строками:

Перед этим горем гнутся горы,Не течет великая река…

Великая река людского горя, захлестывая своей болью, уничтожает границы между «я» и «мы». Не только личное горе лирической героини нашло отражение в трагических строках поэмы – оно сливается с горем тысяч российских женщин. В «Реквиеме» отчаяние матери не обособляет ее. Наоборот, через свою скорбь она постигает страдания других. «Мы» и «я» становятся почти синонимами:

И если зажмут мой измученный рот,Которым кричит стомильонный народ…

«Реквием» создавался в разные годы. Например, «Посвящение» помечено мартом 1940 года. Речь идет о женщинах, разлученных с родными, уходящими на каторгу или расстрел. Близкие чувствуют все: «крепки тюремные затворы», «каторжные норы» и «смертельную тоску» осужденных. Присутствие пушкинской строки из стихотворения «Во глубине сибирских руд…» раздвигает пространство, дает выход в историю.

Во «Вступлении» опять подчеркивается общая беда, общее горе:

Звезды смерти стояли над нами,И безвинная корчилась Русь…

Словосочетания корчилась Русь и звезды смерти с предельной точностью передают страдания народа, несут большую идейную нагрузку. Во «Вступлении» даны и конкретные образы с определенной долей обобщения. Вот один из обреченных, кого «черные маруси» увозят по ночам. (Ахматова имеет в виду и своего сына.)

На губах твоих холод иконки,Смертный пот на челе…

В «Реквиеме» возникает характерный для русской литературы образ города. Но в образе города на Неве нет не только «пушкинского великолепия» и красоты с его прекрасной архитектурой, он даже мрачнее Петербурга, нарисованного Н. А. Некрасовым и Ф. М. Достоевским. Это город – «привесок» к гигантской тюрьме, раскинувшейся над помертвевшей и неподвижной Невой.

И ненужным привеском болталсяВозле тюрем своих Ленинград.

Говоря о «стрелецких женках», рыдающих под кремлевскими башнями, поэт показывает кровавую дорогу, тянущуюся из тьмы времен в современность.

В следующей части неожиданно и горестно возникает мелодия, отдаленно напоминающая колыбельную:

Тихо льется тихий Дон,Желтый месяц входит в дом,Входит в шапке набекрень.Видит желтый месяц тень.Эта женщина больна,Эта женщина одна,Муж в могиле, сын в тюрьме,Помолитесь обо мне.

Фольклорное начало «Тихо льется тихий Дон…» не сглаживает, а подчеркивает остроту переживаний невинно обреченных. По отношению к месяцу использован не привычный фольклорный эпитет ясный, а желтый, подчеркивающий отчужденность от чужого горя.

Отчаяние матери достигает высшей точки: все перепуталось в ее сознании, ей слышится «кадильный звон», видятся «следы куда-то в никуда». Героиня пребывает в каком-то оцепенении. И тут на нее обрушивается новый удар – приговор сыну (глава «Приговор»).

Звучащий ранее мотив колыбельной подготавливает другой мотив, еще более страшный, мотив безумия, бреда и готовности к смерти или самоубийству (главы «К смерти» и IX):

Уже безумие крыломДуши накрыло половину,И поит огненным вином,И манит в черную долину.

В главе «Распятие» воплощена библейская тема, хотя в смысловом отношении она охватывает все пространство поэмы. Ей предпослан евангельский эпиграф: «Не рыдай Мене, Мати, во гробе сущу». Образы матери и сына соотносились в сознании Ахматовой с евангельским сюжетом, что расширило рамки «Реквиема» до огромного, всечеловеческого масштаба. Судьба героини выступает и как определенный символ страшной эпохи, и соотносится с библейской драмой Богоматери. Все эти планы тесно переплетены между собой и позволяют считать поэму выражением не только личной, но и всенародной трагедии. Простая суровость формы, противостоящая страшному содержанию, делает «Реквием» произведением, созвучным той апокалиптической поре, о которой оно повествует.